Этот год точно его. 40 лет исполнилось «Мушкетерам». Летом самому Смирнитскому стукнет 75.
Ну а он все такой же. Громогласный, взрывной, импульсивный. Большой ценитель женщин и вина. Вальяжный щеголь, изысканный гурман. Сентиментальный, ранимый, трогательный... В общем, Портос. Собственной персоной!
— Валентин Георгиевич, чем же порадуете в год юбилейный?
— Если бы в моих силах было вас чем-то порадовать... В кино предложения поступают, но, увы, не могу сказать, что что-то интересное, хотя за последнее время снялся в двух-трех сериалах. Но это так, для того, чтобы материально не зависеть...
Вообще, в таком возрасте радовать все труднее и труднее. Мало пишут ролей для 70-летних. Да и возможностей все меньше, хотя хорохорюсь и действительно не чувствую себя на свой возраст. Но куда денешься от того, что «мои года — мое богатство»?! (Смеется.)
«ЗА НАМИ ВСЕ ВРЕМЯ СЛЕДОВАЛИ ФАНАТКИ»
— В вашей фильмографии — 150 картин! Какой процент удачных?
— Фильмов, конечно, много, это факт. А вот о том, все ли они удались, не мне судить.
— Но недавно, например, показывали «Отцы и деды». Без малого 40 лет прошло, а за душу берет.
— Это из категории тех наших картин, что живут и здравствуют. А какие партнеры! Мы с Анатолием Дмитриевичем Папановым вообще были в очень хороших отношениях, и игралось с ним прекрасно. К сожалению, это одна из предпоследних его картин...
— Но согласны с тем, что Портос — ваша лучшая роль?
— «Три мушкетера» — бесспорно, знаковый фильм. И для меня, конечно, тоже. С каждым из партнеров нашлось что-то общее. И с Мишей Боярским, хотя он помоложе нас. Веню Смехова я до этого знал, Игоря Старыгина, покойного, тоже. И мы очень быстро сдружились. И во время съемок жили, если можно так сказать, какой-то мушкетерской жизнью.
Причем это произошло бессознательно, спонтанно. И до сих пор мы, уже втроем, пытаемся сохранить некий дух тех съемочных дней, тех отношений. Ну как забыть город Львов и все наши приключения в кадре и за кадром? Мы ведь даже в магазин иногда ходили прямо в костюмах. И нас там все знали...
— И романы были?
— Естественно. И еще какие! Мы были молодые, девушки — красивые. Хотя мы все были женаты, но это не мешало. До сих пор жена Миши Боярского говорит: «Как я ненавижу этих «Мушкетеров». За нами же все время следовали фанатки. И как только мы останавливались, они тут же раскладывали прямо на траве скатерть, доставали и закуску, и горилку. А у начальника львовской ГАИ прямо в багажник была вмонтирована канистра, в которой могла быть и водка, и коньяк, и хорошее вино. Ну разве можно было устоять?!
Было и такое, что у меня случился сердечный приступ и меня отвезли в больницу. Со мной поехал Мишка, так он всю дорогу на меня наваливался и говорил: «Только не умирай!» А я его материл, потому что не мог дышать, он мне кислород перекрывал. (Смеется.)
Но что самое удивительное, когда мы вернулись на съемочную площадку, то сразу сели на лошадей и поскакали. Такой прыти от нас даже режиссер не ожидал.
Еще была история, связанная с тем, что в то время спиртные напитки начинали продавать только с 11 часов. А напротив нашей гостиницы был продовольственный магазин, где работала очень симпатичная кассирша. И мы стали приглашать ее к себе в гостиницу чисто из корыстных побуждений. В общем, вино нам стали доставлять прямо в номер по нашему желанию.
Но и это еще не все. В один прекрасный день к нам заявился огромного роста грузин, который оказался ее любовником. Он умолял нас не трогать его девушку, а в обмен отдал ключи от склада. По-моему, дальше разъяснять ничего не нужно.
— Бывало так, что какие-то ваши реплики, которых не было в сценарии, оставались в картине?
— Особой отсебятины не вносили, но, правда, этим отличался Миша Боярский. Мы его звали «дюмовед». Он открывал книгу и вносил какие-то свои реплики. Особенно когда снимали «Мушкетеры двадцать лет спустя», он просто ходил с Дюма под мышкой, и мы многие сцены переписывали, сами придумывали что-то, конечно, опираясь на текст автора...
Хотя «Мушкетеры двадцать лет спустя» мы снимали по прошествии 12 лет со дня выхода «Трех мушкетеров», это были 90-е годы, мы были постарше, и уже, к сожалению, что-то ушло. Пытались, как могли, вернуть то настроение, но не получилось. Ну а последний фильм из трилогии был уже чисто коммерческим предприятием, в которое нас втянул Хилькевич. Мы этого не хотели.
— И не хотели оставаться в памяти зрителей только Портосом?
— Ну этот крест на мне висит, уже никуда не денешься. (Смеется.) Более того, и все зарубежные Портосы говорят моим голосом. И американский Портос, и герой мультфильма «Три мушкетера». И даже Жерар Депардье в фильме «Человек в железной маске».
* Лидия – четвертая жена актера
«НАДЕЮСЬ, ВСЕ ЕЩЕ ВПЕРЕДИ»
— А ведь когда-то вас, совсем молодого актера, сразу после окончания Щукинского училища пригласил на роль Треплева в чеховской «Чайке» сам Анатолий Эфрос!
— Да. И, к сожалению, после Дюма режиссеры предлагали мне роли именно такого плана. В кино любят типажность. Они же особенно не задаются целью открыть в актере что-то новое, стараются пользоваться готовым материалом. И меня все время тянули на таких полновато-хамоватых героев. Но я ушел от этого, старался не повторяться, потому что понял: это гроб с музыкой. (Смеется.) Больше ничего подобного в кино не играл.
А вот работа с Анатолием Эфросом — это школа на всю жизнь. Именно он вложил в меня такие понятия, как «актерская профессия», «театр». Я же у него довольно много ролей переиграл в театре им. Ленинского комсомола. И это было серьезное испытание для начинающего актера.
Потом Эфрос ушел в Театр на Малой Бронной и взял нескольких актеров с собой, в том числе и меня. Я играл у него и Андрея в «Трех сестрах», и в пьесах Гоголя, Шекспира, Арбузова. Это фундамент, на который я до сих пор опираюсь.
На Малой Бронной я играл много и долго, около 20 лет. Но потом Эфрос ушел в Таганку, и Театр на Малой Бронной стал потихоньку разваливаться. Я ушел к Ливанову в театр «Детектив», потом в Театр Луны. Там познакомился со своей четвертой женой Лидией, она была заместителем директора. Проработал лет пять, но мне стали предлагать интересные антрепризные проекты, да и в кино хорошие роли, и я ушел в свободные художники.
— Вам так комфортнее?
— Ну да. Все-таки антреприза (а у меня сейчас шесть названий) — это дело добровольное, по взаимной договоренности, могу отказаться. А в театре тебе дают приказ и ослушаться нельзя.
— А что для вас отдых?
— Испания, море. У меня нет дачи под Москвой, но мы купили домик в Испании, в небольшом городке Монтесиносе, и это для меня дача. Мы там уже 13 лет. Жена сажает цветы, выращивает плодовые деревья. И дочки жены туда часто приезжают. Вообще, бываем там несколько раз в год. Там экология потрясающая.
— В каких вы отношениях с дочками жены?
— Они уже взрослые женщины, меня зовут просто Валя. Они же маленькие были, когда мы стали жить с Лидой. Официально мы расписались в 2003-м, а познакомились в 1998-м. Конечно, девочки привыкли ко мне. К сожалению, мою родную дочку Дашу от второй жены я давно уже не видел. Она сейчас живет во Франции...
— Валентин Георгиевич, извините за напоминание, еще у вас был сын, который умер от передозировки наркотиков. Со временем боль притупилась?
— Это 2000 год. Одно время я категорически отказывался говорить на эту тему — конечно, было тяжело. Но сейчас прошло уже почти 20 лет, время лечит... Так вышло, что я даже похоронить его не смог, потому что был на гастролях в Америке. Мне сообщили об этой трагедии в день похорон, я при всем желании не смог бы прилететь...
— Ну а внуков хочется?
— Сейчас младшая дочка беременна, ждем прибавления.
— Что греет душу помимо семьи и театра?
— Хобби — бильярд. Чтение люблю, путешествия. Мы с женой не сидим на одном месте, у нас машина: сели, поехали и по Испании, и в Португалию, и в Италию.
— Вы гурман?
— Да. И люблю сам готовить. Жена у меня хорошо печет, а я специалист по мясу, по рыбе, по салатам.
— Вы на сцене такой галантный, обходительный. А дома тоже стараетесь сглаживать острые углы?
— Нет, у меня характер достаточно взрывной, всякое бывает. Но быстро отхожу. Не люблю напряженного состояния. У меня супруга тоже вспыльчивая, так что мы в этом плане с ней похожи. Как говорит ее старшая дочь: «Все время чувствую себя с вами рефери, развожу вас».
— Ну а надвигающийся юбилей вас не страшит?
— К этому как-то спокойно отношусь. Да и 75 совсем не страшная цифра. Надеюсь, еще много хорошего ждет впереди...
Ирина Тульчинская.
Фото: из архива
В. Смирнитского,
FOTODOM.RU
