Он работал в 54 странах, брал интервью у знаменитых политиков, освещал события во всех горячих точках.
Сейчас Роман Бабаян тоже на «боевом посту», ведь такие битвы порой случаются в его ток-шоу «Право голоса», что иной раз поражаешься умению ведущего не допустить кровопролития.
Представить Романа без галстука сейчас непросто. Но еще сложнее — где-нибудь в окопе. Между тем он и порох нюхал, и вообще на своем журналистском веку повидал столько, что об этом можно написать увесистый приключенческий том!
— Считаю, что мне как журналисту всегда очень везло, — говорит Бабаян. — Я имел возможность наблюдать грандиозные исторические события. Вот Косово. Сегодня это независимое государство. А все, что привело к его появлению, происходило на моих глазах.
Кто-то знает про Ирак, слышал про Саддама Хусейна. А я с ним встречался. Кто-то в курсе, что несколько лет назад убили ливийского лидера Муаммара Каддафи. Я записывал с ним интервью.
А помните Луиса Корвалана? Это имя у людей нашего поколения буквально в подсознании как строчка из советской частушки: «обменяли хулигана на Луиса Корвалана». Мне и с ним довелось разговаривать. И с Пиночетом. В общем, спасибо профессии, прикоснулся к истории человечества.
КОСОВО И ПИНОЧЕТ
— Как журналист вы привозили из горячих точек репортажи. А что дали вам эти поездки как человеку?
— Понимание происходящего. Например, благодаря командировкам в Югославию (в ее состав входила и территория нынешнего Косова) я понял, что собой представляет хваленая американская демократия.
Помню, в городе Сува-Река проезжаю мимо православного собора, грандиозного совершенно, сербского, и вижу, что боевики армии освобождения Косова закладывают под храм взрывчатку. Через сто метров стоит американский блокпост. Я возле него останавливаюсь, подхожу к солдатам и говорю: «Ребята, видите тот храм? Под него взрывчатку закладывают, сейчас взорвут». Они даже не обратили внимания!
Вот тогда у меня появилось первое подозрение, что с этими миротворцами что-то не так. Дальше — больше. Представьте: вооруженные до зубов люди на нескольких автомобилях спокойно проезжают через блокпосты натовских миротворцев. Их никто не останавливает. Они доезжают до поля, на котором работают сербские крестьяне — старик с сыновьями и внуками. И всех убивают. Мало того, сев на тракторы, начинают ездить по трупам. И все это практически на глазах этих миротворцев!
— Аугусто Пиночет и Луис Корвалан. Диктатор Чили и генеральный секретарь чилийской компартии. Вы встречались с обоими. Какое впечатление осталось?
— С обоими я встречался в Сантьяго. Сначала с Пиночетом, в его ставке, а через несколько лет — с Корваланом, который был уже на легальном положении. Во время разговора с Пиночетом я все время ловил себя на мысли: кто сидит передо мной? На вид вполне добродушный дедушка. Но я не мог отделаться от неприязни к нему.
Спрашивал, жалеет ли он о том, что сделал со своей страной в 1970-е, не боится ли мести со стороны людей, чьи близкие погибли или пострадали тогда? Он ответил, что ни о чем не жалеет и никого не боится, хотя его всегда сопровождала машина с охраной...
А встреча с Корваланом происходила в его небольшом доме, помню, во дворе росли апельсиновые деревья. Он угощал нас домашним вином, разливая его из бутылки с наклейкой «Водка «Столичная». Его жена кормила нас спагетти. И Корвалан тоже ни о чем не сожалел...
— Вот уже восемь лет вы не спецкор, а ведущий программы. Что интереснее?
— Это два совершенно разных вида журналистской работы. Мне интересно и то и другое. Что интереснее? Наверное, все-таки работа «в поле», как мы это называем. Больше было драйва. Утром просыпаешься, и у тебя одна-единственная задача — что-то снять. И не просто что-то, нужна очень вкусная фактура, интересный материал. И когда это выходит в эфир, ты получаешь бешеное удовлетворение!
* С женой Мариной
ВОЙНА И ЖЕНА
— Но в эту профессию вы пришли кружным путем — из инженеров. Как получилось?
— Я пришел инженером в техническую дирекцию ВГТРК. Честно отработал там два года. Но, увидев процесс изнутри, понял, что мне интересно журналистское дело. Долго собирался с силами, чтобы прийти к руководству и сказать: дайте мне попробовать себя в качестве корреспондента!
Когда все же решился, страшно их этим удивил. Но они дали мне такую возможность, назначив трехмесячный испытательный срок. Первая же командировка у меня была в Таджикистан, где шла гражданская война. Все кипело. И я испытал такой азарт!..
Меня часто спрашивают, зачем я ездил по таким вот странным местам? Или как однажды спросил меня мой оператор Боря Агапов: «Слушай, почему мы с тобой все время едем туда, откуда люди убегают?» А ответ простой: просто там разворачивались грандиозные события, писалась мировая история. На наших глазах!
— Жена знала, в какие командировки вы ездите? Или она тоже журналист?
— Она режиссер. Знала, конечно. Мы с Мариной познакомились, когда она пришла звукооператором ко мне в смену. Когда я еще работал инженером, в 1991 году. И моей жене не надо было ничего объяснять, потому что она так или иначе из нашей системы.
Когда началась первая чеченская война, жена у меня была в положении, по-моему, на седьмом месяце. Я ее привез на работу, на вечернюю смену. В районе 21 часа узнаю, что мне нужно выдвигаться в Чечню, что вот сейчас надо ехать в Жуковский, там бортом МЧС лететь до Моздока, оттуда на машине до Грозного. Я быстренько поднялся на шестой этаж, где Марина сидела за пультом звукорежиссера, положил перед ней ключи, документы на машину, деньги, которые у меня были, сказал, чтобы позвонила брату и попросила отвезти ее домой, потому что женщине в положении нельзя возвращаться одной, и ушел. (Смеется.)
Потом я работал в Грозном и несколько дней не выходил на связь. Невозможно было. А когда наконец вышел... Помню, позвонил по телефону «группы городов». Это такое подразделение ВГТРК. На другом конце провода подходил редактор, и ты ему объяснял, что будет сейчас в материале, какие надо давать титры на того или иного человека. Звоню — там взяли трубку. А я весь на нерве такой: «Это Бабаян, слушайте меня внимательно. Как вас зовут?» — «Это я». Я ору: «У я есть имя?!» И опять: «Ром, это я». И тут я понимаю, что это жена. Оказывается, она, бедная, несколько дней сидела в «группе городов» в ожидании, когда же я выйду на связь.
* Роман прошел все горячие точки – детям есть что рассказать
ФИДЕЛЬ КАСТРО И КРЫМ
— У вас трое сыновей. Старшие уже определились с будущими профессиями?
— Старший учится в Российской академии народного хозяйства и госслужбы. Специальность называется «международное регионоведение». Средний пока в поиске. А младший еще совсем маленький.
— Есть человек, безоговорочно авторитетный для вас, к чьему слову прислушиваетесь?
— Я бы не сказал, что есть кто-то конкретный. Кумира и безусловного авторитета по всем вопросам у меня нет.
— Вы со столькими легендарными людьми общались с глазу на глаз. А с кем очень бы хотели поговорить, но не случилось?
— С Фиделем Кастро. Мудрый был человек. К сожалению, уже не получится встретиться.
— «В поле» иногда выезжаете или ваша епархия теперь исключительно телевизионная студия?
— Удается, но очень редко, потому что у меня совершенно бешеный график. Вырываюсь, когда просто не могу оставаться в стороне, понимая, что вот там сейчас самое важное.
Например, я перекроил свой график, чтобы быть в Крыму до и во время референдума. Не мог там не быть. То, что я наблюдал во время крымских событий, трудно описать, не хватит слов. Я такого не видел ни здесь, в Москве, ни где бы то ни было еще — такой любви к России и такого патриотизма.
От людей исходила бешеная энергетика, и ты этим заражался, просто невозможно было оставаться спокойным. Вокруг — российские флаги. Самый большой дефицит был там в эти дни — российские флаги. Достать невозможно. Крымчане сами их сшивали из лоскутов белой, красной и синей материи. Сшивали и ходили с этими самодельными флагами. Мы все это снимали и показывали. Те же американцы и европейцы прекрасно знают, что было именно так и по-другому быть не могло. Но им невыгодно это признавать... Так что иногда выезжаю.
Может, в скором времени съезжу в одно место на Земле — в какое, не скажу, но где, чувствую, будут происходить важные события. Хочу увидеть это своими глазами...
Марина Бойкова.
Фото: КОММЕРСАНТЪ/FOTODOM,
из архива Р. Бабаяна
