Ксения Вагнер – о том, какие тайны, страсти и желания отражает макияж каждой из нас.
Впервые я попала на неделю моды в конце нулевых. Не только на показы, но и на бекстейдж – туда, где моделей красят, причесывают и одевают перед шоу. Как птички на жердочке, девушки со всех уголков мира сидят там перед зеркалами, худенькие, хрупкие, все – немножко Лолиты, слегка инопланетянки. А над ними колдуют визажисты и парикмахеры.
Бодрый бас и незабываемое декольте Пэт Макграт. Том Пешо с его улыбкой Чеширского кота. Тут и там всполохи огненных волос Шарлотт Тилбери. Из года в год я наблюдала, как работают всемирно известные визажисты, главные кудесники мира моды, авторы того, что впоследствии мы называем трендами – и из года в год поражалась тому, как их волшебные орудия, все эти кисточки, помады, карандаши и хайлайтеры превращают в сущности обычных девушек в сказочных фей, парящих валькирий, томных наяд и грозных амазонок. Несколько движений руки, всплеск цвета – и лицо оживает, как щедро политый цветок. В нем все вдруг по-новому – и пляшущие огоньки в глазах, и линия рта, и едва уловимая игра бровей. Только что была девочка, серый воробушек – а стала жар-птицей.
Из века в век женщины красят лицо – и, конечно, не только потому что хотят быть красивее. Но потому что это самая простая и доступная всем форма колдовства, игры и психотерапии одновременно.
Когда мы делаем макияж – мы остаемся наедине с собой. Мы отмечаем в себе то, что нам нравится – или, напротив, пытаемся скрыть недолюбленное. Мы собираем в недрах себя волшебную пыльцу – всю нашу женственность и обаяние – и разносим Ее по векам и губам. Мы пишем на лицах послания миру – и у каждого оно свое. Свой тайный шифр, свои иероглифы.
За годы работы в глянце я видела сотни, тысячи накрашенных лиц. На неделях моды и на съемках, на светских мероприятиях и мастер-классах визажистов, в редакции, пресс-турах, корпоративах и, наконец, в зеркале – свое собственное. Чередовались цвета, текстуры и акценты, помада с блестками сменялась матовой, а черные ресницы – цветными, укорачивались стрелки и становились шире брови. Но пять основных типов макияжа были и остаются неизменными. Они – вне трендов, глянца и маркетинга. Они – не про моду, а про женский код, который есть в каждой из нас.
Первый, конечно, макияж без макияжа. Чистое, будто только умытое лицо. Невинность и естественность, то ли детский, то ли андрогинный лик. Максимум, что на нем есть – бальзам для губ, бесцветный гель для бровей и почти невидимые, микроскопические крохи туши на ресницах.
Так красились – вернее, почти не красились – многие мои знакомые модели и коллеги в глянцевых журналах. Некоторые – потому, что в таком «голом» лице был особый шик (если, конечно, природа одарила тебя хорошей кожей). Некоторые – потому, что были скучными женщинами, вялыми и чуждыми любой игре. Или слишком правильными, не способными на ошибку – лучше никак, чем неудачно. А большинство – просто потому, что ленились или не умели.
Эти же девушки обычно носили небрежные пучки (как у звезд из нашей подборки), рваные джинсы, белые майки без нижнего белья. Длинные ноги, острые ключицы. Много томности и романтизма. Конечно, они питались эфиром, тусовались по ночам и занимались йогой.
Второй тип – макияж то ли Шахерезады, то ли танцовщицы Мулен Руж, – взорвал Инстаграм в 10-х годах. Слои тональных средств, накладные ресницы, стрелки до ушей и много, много матовой помады – кто только не показывал нам это, от ставшей insta-звездой Гоар Аветисян до Ким Кардашьян.
А ведь в сущности – ничего нового. Почти так же, разве что без контуринга, красились двадцать лет назад продавщицы Черкизовского рынка, заведующие мясокомбинатами, владелицы апартаментов в Турции. Женщины с напором брандспойта, хваткие, несокрушимые, толстомясые – и я не о лишнем весе, а о жизнестойкости. Такие женщины живут без сантиментов – и красятся также: смело, густо и бескомпромиссно.
Третий тип – макияж феи, что-то неземное, небанальное, вроде желтых теней, кричащих с век «Я не такая, как все!». Типичный макияж дизайнеров, художниц и других представительниц творческих профессий, которые не могут жить без креатива – и протеста.
Синяя помада? Я! Розовые ресницы? Мне! Зеленые брови? Пожалуйста!
Трогательный инфантилизм, допускающий, что кто-то видит в этой радуге что-то кроме безвкусицы. Впрочем, находятся и те, кому идет такая пестрота – в их серо-буро-малиновых стрелках не позерство, а легкое безумие, искреннее и почти что милое.
Любительницы четвертого типа – макияж одного акцента – обычно интеллектуалки, театралки, немножко феминистки, чуточку артистки. Они не знают, чем консилер отличается от праймера, зачем нужен спонж и что такое кушон (проверить свои знания вы сможете здесь), у них и косметичек-то не бывает.
Но где-то в недрах больших сумок, на старом мамином бюро или полочке в прихожей прячется одна, вечная красная помада. Годами она полыхает на их лицах – единственный макияжный манифест, единственная косметическая слабость (или сила?). А может, не помада, но черный карандаш – для неровных, но значительных стрелок или бровей в духе Фриды Кало. В их облике макияжу отдано лишь что-то одно – но со всей страстью, без остатка.
И, наконец, пятый тип – макияж «на каждый день» – самый распространенный. Тени, тушь, помада, иногда стрелки – стандартный набор макияжных па для офиса, свидания или встречи с подругами. Редко когда все это выполнено с филигранной точностью. И знаете что? В этом и весь шарм.
В Condé Nast у меня была коллега, вечно казавшаяся мне немножко недокрашенной – стрелки чуть-чуть отставали от век, помада убегала за контур, тушь осыпалась. При этом коллега носила очки и даже в них трогательно щурилась на все, что было дальше метра от нее. Прибавьте к этому платья с рюшами, робкие кудряшки, привычку рассеянно улыбаться – и вы поймете, почему половина знакомых мне мужчин обмякали при встрече с моей «недокрашенной».
Такие птенчики часто пробуждают в мужчинах желание защищать и носить на руках.
...конечно, моя классификация – всего лишь творческая шутка. Может быть, вы не узнали себя ни в одном из типов. А может быть, в каждом – по чуть-чуть. Этим и прекрасен макияж – он оставляет простор воображению.
Текст: Ксения Вагнер
